Анализ стихотворения И.Бунина «Последний шмель».

Каждый человек в определенный период своей жизни приходит к

необходимости осмысления философских вопросов: что такое жизнь и

смерть, в чем заключается смысл жизни и тайны бытия.

И, конечно, нет такого поэта, который в своём творчестве не пытался

бы найти ответы на эти вопросы. Не стал исключением и И.А. Бунин.

Перед нами его стихотворение «Последний шмель». Читаешь раз,

другой, третий – от него трудно оторваться. Стихотворение притягивает

искренностью рассуждений, необычностью неожиданных открытий законов

жизни. Оно открывает под полупрозрачным покрывалом тайну бытия.

Известно, что бунинское восприятие окружающего мира было не совсем

обычным. В конце своей жизни он признался близкому человеку: «Меня

влекли все некрополи, кладбища мира! Это надо заметить и распутать!». И

вот в стихотворении «Последний шмель» Бунин как раз и пытается раскрыть

тайны времени, тайны жизни, переходящей в вечный сон.

Название «Последний шмель» тесно связано с темой лирического

произведения. Яркие, безмятежные дни солнечного лета безвозвратно

проходят, а олицетворением последних, наполненных светом, жизнью,

радостью дней является последний шмель. Живой, привлекающий внимание

своей расцветкой, он неизбежно погибает, подчиняясь законам природы. А

человека, наблюдающего за ним, он заставляет на какое-то мгновение

прочувствовать с особой остротой собственное одиночество.

Но лирический герой не желает мириться с мыслью, что все, к

сожалению, смертно, для каждого наступают последние дни. Вот в этом

заключается идея этого стихотворения.

Совсем простые слова: «шмель», «струна», «жильё», «зной»,

«подоконник» - в соединении с высокой лексикой: «оплечье», «думы» -

превращаются под пером Бунина в слова избранные, поэтические. Мы как

будто смотрим на картину, написанную тонкой кистью яркими красками:

«чёрный бархатный шмель, золотое оплечье…», «…подушечке красной,

усни».

Стихотворение отличается композиционной стройностью, простотой и

лаконичностью.

Мягкость звучания и яркость красок первого стиха первой строфы,

создаваемые Буниным с помощью таких изобразительно-выразительных

средств, как оценочные и метафорические эпитеты («бархатный шмель»,

«золотое оплечье», « угрюмый ветер»), выступают антитезой тревожно

звучащего второго стиха:

Заунывно гудящий певучей струной…

Преобладание протяжного звука [у] в данной строке в соединении с

эпитетом («заунывный», «певучей») создаёт ощущение монотонности,

тягучести и некоторой напряженности.

В третьем стихе этой же строфы появляется лирический герой и

возникает неясное предчувствие тревоги: что-то его мучает, томит, беспокоит.

Эта тревога прорывается в вопросе, а наличие сравнения («Ты зачем

залетаешь в жильё человечье/ И как будто тоскуешь со мной?») указывает на

робкую надежду – спасение от одиночества.

Во второй строфе едва уловимая антитеза набирает силу. Окно как

граница, разделяющая два мира. Яркий мир за окном противопоставлен

человеку, страдающему от одиночества. Слова второй строфы «полетай»,

«погуди» звучат как просьба: поживи (пока), а дальше – тире, как

решительный и неожиданный шаг, шаг к смерти, к неизбежному концу для

всего живого, хотя страшное слово «смерть» не произносится, а заменяется

легко звучащим «усни» лёгким романтическим флером, создаваемым

мягкими согласными и уменьшительно-ласкательным суффиксом: «…на

подушечке красной, усни».

Красивая и печальная картина: засохший куст сорняка,

ощетинившегося острыми иглами, а на красном соцветии (тоже засохшем,

неживом) – золотое пятнышко ещё недавно гудящее «певчей струной». Это

конец жизни, который символизирует слово «засохший». Оно и звучит сухо,

мертво, что опять же подчеркивается звукописью (аллитерация [с], [ш], [ж]).

Полет шмеля, его жизнь не исполнены страданий, радости, они

предопределены природой. А вот человеческая душа не бесстрастна, и третья

строфа вызывает ассоциацию с холодными и равнодушными, хотя и красиво

мчащимися «жемчужной цепью» тучками Лермонтова.

Стройность композиции стихотворения подчеркивается и строгостью

его ритмического рисунка, который ни разу не перебивается. Мерный

четырёхстопный анапест делает речь поэтичной, наделяет её сдержанно-

возвышенными эмоциями, а стих каждой строфы написан трёхстопным

анапестом, эта усечённая строка как бы ставит точку в размышлении о

скоротечности жизни.

Раскрытию идеи стихотворения способствуют типы и способы

рифмовки.

Перекрёстная рифмовка с мерным чередованием мужской и женской

рифмы придает стихотворению чёткость и подчёркивает его идейный смысл:

жизнь полна противоречий, в ней сосуществует высокое и низкое,

мгновенное и вечное, живое и мёртвое.

Нарастающее внутреннее напряжение подчеркивается чередованием

последних звуков каждого стиха от йотированных мягких в первой строфе к

чередованию звонких и глухих мягких во второй строфе. А твердые сонорные

третьей строфы логически подчеркивают эмоциональный всплеск

внутреннего состояния человека, ощутившего, пусть даже на миг, вселенское

одиночество.

Несмотря на пессимизм последних строк, стихотворение не

оставляет впечатления безысходности. Мы понимаем, что состояние острой

тоски – результат сиюминутного настроения.

Стихотворение заканчивается на пронзительной ноте и оставляет

в душе глубокий след. Из этого состояния нельзя выйти сразу, опять и опять

возвращаешься к прочитанным строкам, они не отпускаю от себя, потому что

Бунин – тонкий и мудрый художник, умеющий затронуть струны

человеческой души. Таков, как нам кажется, истинный, но не единственно

возможный смысл этого стихотворения.